Na nádraží jsem si koupil lístek do La Spezia. Konečně jsem vnímal, že jsem v Itálii. Cítil jsem se pevný a jistý. Recepční měl pravdu: „Taková noc…“
V La Spezia nebylo příliš o čem rozhodovat. Před nádražím rostl vysoký plot ze zaprášených keřů a dole pod ním supěl přístav, který jako velryba občas vydechl gejzír pachů, hulákání a rezavého skřípotu. Korsika se mi proměnila v ušmudlanou, neodeslanou pohlednici. Ostatně, cíle bylo dosaženo, či spíše se mi sám od sebe zjevil, a nechtěl jsem se už dál rozmělňovat v dalších sebepitváních, otevřel jsem všechna okna své zatuchlé pevnosti a nechal proudit čerstvý vzduch, nač mu tedy stát v cestě a znovu se v kruhu honit za svým vlastním stínem?
Vrátil jsem se k pokladně a zeptal se na nejbližší vlak do nějakého velkého města.
„Za patnáct minut do Benátek, za čtyřicet do Říma,“ ozvalo se za okýnkem.
Vydal jsem se do Benátek.
Byl jsem v tom městě už jako malé dítě s rodiči a s bratrem, ale nic jsem si z toho nepamatoval. Snad jen holuby. Měl jsem o něm vzrušující fantazie, ve kterých se mísila mlha a ostré slunce, slaný vzduch a těžká zamotaná tajemství. Rozmazané siluety Giacoma Casanovy, Lorenza da Ponte a Antonia Vivaldiho. Ještě rozmazanější postavy dóžecích udavačů, hbitých gondoliérů a karnevalových masek. Pach ryb a soumraků ve vlhkém městě. Jak jsem se přesdvědčil, nebyl jsem daleko od pravdy, ale netušil jsem, jak mě to město sevře. Uchopí a nepustí.
Na nádraží Santa Lucia jsem vyskočil z vlaku, a když jsem vyšel z budovy, jenom jsem zasténal. Přede mnou bez varování vybuchl ohňostroj překrásného města. Bylo jedenáct hodin v noci. To město mi kynulo na pozdrav, Canal Grande jako by vrtěl hlavou, že to tak dlouho trvalo, a vlevo už mne vybízel Ponte degli Scalzi, abych jen vstoupil, že je vše připraveno. Musel jsem si sednout na schody a počkat, až se mi zklidní tep a budu se moci nadechnout.
Zůstal jsem v tom městě tři dny. A bylo lhostejné, jestli jsem byl nahý, nebo mi Benátky vtiskly na obličej jednu ze svých šalivých masek. Byl jsem šťastný. Byl jsem zamilovaný.
Zamiloval jsem se do města. Nebudu a nechci popisovat tyto tři dny. Byla to opojná svatební noc. Na náměstí San Marco jsem se napil moře a nechal se vést… | На вокзале я купил билет до Ла Специя. Наконец, я увидел, что я в Италии. Я чувствовал себя твердо и уверенно. Портье был прав: „Какая ночь...“ В Ла Специя было не слишком много о том, что принимать решения. Перед станцией вырос высокий забор из пыльным кустарником, а внизу под ним supěl порт, который, как кит иногда выдохнул гейзер запахов, hulákání и rezavého skřípotu. Корсика я превратился в ušmudlanou, neodeslanou открытку. В конце концов, цель была достигнута, или, скорее, я сам от себя открыл, и я не хотел уже дальше бить в других sebepitváních, я открыл все окна в своей затхлой крепости и оставил поступать свежий воздух, для чего ему, таким образом, стать на пути, и снова по кругу гоняться за своим собственным тенью? Я вернулся к кассе и спросил на ближайший поезд до какого-то большого города. „За пятнадцать минут до Венеции, за сорок до Рима,“ раздался за okýnkem. Я отправился в Венецию. Был я в том городе уже, как маленький ребенок с родителями и с братом, но я ничего из этого не помнит. Пожалуй, только голубей. Я о нем захватывающие фантазии, в которых mísila туман и острые солнце, соленый воздух и тяжелая zamotaná секреты. Размытые силуэты Джакомо Casanovy, Лоренца да Понте и Антонио Вивальди. Еще rozmazanější персонажи dóžecích udavačů, умелых gondoliérů и карнавальных масок. Запах рыбы и soumraků в мокром городе. Как я přesdvědčil, я был не далеко от истины, но я даже и не знал, как меня это город растает. Взяться за руки и не отпускают. До железнодорожного вокзала Санта-Лючия, я выскочил из поезда, и когда я вышел из здания, я просто стонал. Передо мной без предупреждения взорвался фейерверк прекрасного города. Было одиннадцать часов ночи. Это город мне kynulo на приветствие, Canal Grande, как бы качая головой, что это заняло так много времени, и слева уже меня движимые Ponte degli Scalzi, чтобы я только вошел, что все готово. Мне пришлось сесть на ступеньки и ждать, пока меня успокаивает сердцебиение и я буду в состоянии сделать вдох. Я осталась в этом городе три дня. И было безразлично, если бы я был голым, или мне Венеция vtiskly на лицо одну из своих šalivých масок. Я был счастлив. Я был влюблен. Я влюбилась в город. Я не буду и не хочу описывать эти три дня. Это был пьянящий брачную ночь. На площади Сан-Марко я пил в море, и пусть он приведет... |