На вокзале я купил билет до Специи. Наконец-то я поверил, что нахожусь в Италии. Почувствовал себя сильным и уверенным. Дежурный в гостинице был прав: «Такая ночь...»

В Специи не имело смысла долго раздумывать. Напротив вокзала красовалась высокая изгородь из запылённых кустов, внизу под ней пыхтела гавань, время от времени издававшая, как огромный кит, гейзеры запахов, выкриков и ржавого скрежета. Моим глазам явилась Корсика как неотосланная, затрёпанная открытка. Собственно говоря, цель была достигнута, вернее она сама по себе возникла предо мной, да и мне уже надоело заниматься самоедством — я распахнул все окна своей затхлой крепости, пустив в неё свежий воздух, так стоит ли теперь препятствовать ему и продолжать мотаться по кругу в погоне за собственной тенью?

Я вернулся к кассе и спросил, когда идёт ближайший поезд в какой-либо большой город.
«Через пятнадцать минут в Венецию, через сорок — в Рим» - раздалось из окошка.

Я отправился в Венецию.

В этом городе я побывал в далёком детстве, вместе с родителями и братом, однако почти ничего не сохранилось в моей памяти о той поездке. Разве что голуби. Моё воображение будоражили волнующие фантазии о нём, в которых мешались туман и палящее солнце, солёный воздух и тёмные, неразгаданные тайны. Расплывчатые силуэты Джакомо Казановы, Лоренцо да Понте и Антонио Вивальди. Ещё более неясные образы шпионов великих дожей, проворных гондольеров и карнавальных масок. Запах рыбы и сумерек отсыревшего города. Как мне пришлось вскоре убедиться, я не был далёк от правды, но даже представить себе не мог, с какой силой ухватит моё сердце этот город. Стиснет, чтобы уже никогда не отпустить.

Я выпрыгнул из вагона на вокзале Санта-Лючия, а когда вышел из его здания, из моей груди вырвался стон. Передо мной, без всякого перехода, взорвался фейерверк прекрасного города. Была ночь, одиннадцать часов. Город приветствовал меня, Гранд-канал как бы в недоумении качал головой: что же ты так долго медлил, а слева меня манил Понте дельи Скальци, мост босоногих, только взойти, всё уже готово меня принять. Пришлось присесть на ступеньки и подождать, пока успокоится сердцебиение и я снова смогу свободно дышать.

Я остался в этом городе три дня. И не имело значения, был ли я наг, или же это Венеция надела на моё лицо одну из своих обманчивых масок. Я был счастлив. Я был влюблён.

Я влюбился в город. Не буду и не хочу описывать эти три дня. Это была упоительная свадебная ночь. На площади Святого Марка я напился моря и позволил себя вести...

На станции я купил билет до Специи. Наконец-то ко мне пришло осознание того, что я в Италии. Я чувствовал себя сильным и уверенным. Клерк в отеле был прав: «Что за ночь…»

В Специи не было ничего, за что бы зацепился взгляд. Перед зданием вокзала росла высокая живая изгородь из пыльных кустов, за ней внизу шумела пристань, которая время от времени, словно кит, выпускала в воздух потоки зловонного дыма, шума и ржавого скрипа. Корсика обернулась для меня затёртой и позабытой открыткой. Однако же, дело было сделано, или, скорее, свершилось само, и я не хотел продолжать своё разрушительное самокопание, поэтому я распахнул настежь все окна в душном дворце своей решимости, впустил внутрь поток свежего воздуха, и зачем было вставать у него на пути и вновь гоняться за собственной тенью?

Я вернулся к кассам и поинтересовался о ближайшем поезде до какого-нибудь большого города.

«Через пятнадцать минут до Венеции, через сорок – до Рима», - донеслось из окошка.

Я отправился в Венецию.

Ребёнком я уже бывал в этом городе с родителями и братом, но сейчас я не помнил о нём ничего. Кроме, разве что, голубей. В моём воображении самым волнующим образом переплетались картины тумана и яркого солнца, солёного воздуха и мрачных запутанных тайн. Размытые силуэты Джакомо Казановы, Лоренцо да Понте и Антонио Вивальди. Ещё более неясные очертания доносчиков при дворе дожей, бойких гондольеров и карнавальных масок. Запах рыбы и сырых городских сумерек. Как оказалось, фантазии мои были недалеки от истины, но я и не предполагал, насколько меня пленит этот город. Захватит и не отпустит.

На вокзале Санта-Лючия я выскочил из поезда, и как только я вышел из здания вокзала, я просто не смог сдержать стона. Передо мной без предупреждения взорвался фейерверком прекраснейший город. Было одиннадцать вечера. Этот город приветствовал меня, Гранд-Канал словно бы качал головой, удивляясь тому, сколько минуло лет, а слева уже приглашал вступить на себя мост Скальци. Мне пришлось опуститься на ступени и подождать, пока утихнет дрожь, и я снова смогу дышать.

Я провёл в этом городе три дня. И было неважно, был ли я наг, или Венеция нацепила мне на лицо одну из своих плутовских масок. Я был счастлив. Был влюблён.

Я влюбился в город. Не хочу и не стану рассказывать про эти три дня. Они слились в одну упоительную брачную ночь. На площади Сан-Марко я напился моря и позволил себя увлечь…

На вокзале я купил билет до Специи. Наконец-то я понял, что я в Италии. Я чувствовал себя решительным и уверенным. Администратор был прав: «Такая ночь…»

В Специи особенно не было чего оценивать. Перед вокзалом была высокая изгородь из покрытых пылью кустов, а внизу под ним пыхтел порт, который, как кит, иногда выпускал фонтан запахов, галдежа и скрипа ржавчины. Корсика превратилась для меня в испачканную, неотправленную открытку. В конце концов, цель была достигнута или, скорее, сама собой появилась передо мной, и я больше не хотел разбирать себя по косточкам, раскрыл все окна своей затхлой уверенности и пустил свежий воздух – на что же он тогда годится в дороге, кроме как опять по кругу гоняться за собственной тенью?

Я вернулся к кассе и спросил, какой будет ближайший поезд до большого города.

«Через пятнадцать минут – до Венеции, через сорок – до Рима», – раздался голос за окошком.

Я поехал в Венецию.

Мне уже довелось побывать в этом городе ребенком с родителями и братом, но ничего не мне вспоминалось. Может, только голуби. У меня были об этом городе волнующие фантазии, в которых смешивался туман и жаркое солнце, соленый воздух и запутанная тайна. Размытые силуэты Джакомо Казановы, Лоренцо да Понте и Антонио Вивальди. Еще более размытые образы осведомителей дожей, ловких гондольеров и карнавальных масок. Запах рыбы и сумерек во влажном городе. Как я убедился, я не был далек от правды, но не ожидал, как меня этот город сожмет. Схватит и не отпустит.

На станции Санта Лючия я выскочил из поезда, а когда вышел из здания вокзала, лишь застонал. Передо мной без предупреждения взорвался фейерверк прекрасного города. Было одиннадцать часов вечера. Этот город меня поприветствовал, Гранд-Канал как бы качал головой, что это было так долго, а слева меня уже приглашал мост Скальци, чтобы я только на него ступил, сообщая, что все готово. Я вынужден был присесть на ступеньки и подождать, пока успокоится пульс и я смогу дышать.

В этом городе мне пришлось остаться на три дня. И было все равно, одет ли я был или отпечатала ли Венеция у меня на лице одну из своих диковинных масок. Я был счастлив, был влюблен.

Я влюбился в этот город. Не буду и не хочу описывать эти три дня. Это была упоительная брачная ночь. На площади Сан-Марко я упился морем и дал себя увести…

Купив на станции билет до Ла Специи, я наконец осознал, что нахожусь в Италии. Я стал сильным и уверенным. Портье был прав: "Какая ночь ..."

А в Ла Специи особо раздумывать уже было не о чем. Перед станцией рос высокий забор запыленных кустов, а под ними тяжело сопел причал, и как кит иногда выдыхал гейзер запаха, клокота и ржавого скрипа. Корсика обернулась потемневшей неотправленной открыткой. И в самом деле, цель уже была достигнута, вернее я сам себе уже объявился, а дальше себя мучить самокопанием уже не хотелось, и я распахнул все окна своего протухшего постоянства, и впустил свежий ветер, нечего тут городить дорогу, и снова пускаться в бег за собственной тенью?

Я вернулся к кассе и спросил до какого большого города едет ближайший поезд.

"Через пятнадцать минут будет поезд до Венеции, а через сорок - до Рима," – отозвался голос в окошке.

Ну я и поехал в Венецию.

Я когда-то уже бывал в этом городе, совсем ребенком, с родителями и братом, но ничего об этом не помню. Ну может, только голубей. Была у меня еще какая-то будоражащая фантазия, в которой туман смешивался с палящим солнцем, а соленый воздух с намертво запутанной тайной. Размытые фигуры Джакомо Казановы, Лоренцо да Понте и Антонио Вивальди. И еще более размазанные силуэты осведомителей дожей, проворных гондольеров и карнавальных масок. Запах рыбы и сумерек во влажном городе. Как и ожидалось, я был недалек от истины, но я и представить не мог, как этот город меня зажмет. Схватит и не отпустит.

На вокзале Санта-Лючия, я вылетел из поезда, а когда вышел из здания, то просто застонал. Передо мной без малейшего предупреждения взорвался фейерверком прекрасный город. Было одиннадцать часов ночи. Этот город меня оглушил приветствием, Гранд-канал как будто покачивал головой, что я так долго запаздывал, а слева ко мне уже выбегал Понте делли Скальци, чтобы я взошел, что все уже приготовлено. Пришлось сесть на ступеньки, подождать, пока не утихомирится пульс, пока не вернется дыхание.

Я пробыл в этом городе три дня. Мне было не важно, был ли я голый, или же Венеция отпечатала на моем лице одну из своих безумных масок. Я был счастлив. Я был влюблен.

Я влюбился в город. Не буду и не хочу описывать эти три дня. Это была пьяная брачная ночь. На площади Сан-Марко, я напился моря и отдался...

На станции я купил билет в Ла Специя. Я, наконец, почувствовал, что я был в Италии. Я чувствовал себя сильным и уверенным. Клерк был прав: "В ту ночь ..."

В Ла Специя не было слишком много о том, что, чтобы решить. Станция вырос высокий забор пыльных кустов и под ним, тяжело дыша гавань, как кит иногда дышал гейзер пахнет, крича и ржавый визг. Корсика меня в темном, неотправленной открытки. Действительно, цели были достигнуты, а точнее я появился сам по себе, и я не продолжал бы растереть другой sebepitváních, я открыл все окна их затхлым силы и впустить свежий поток воздуха, почему он, таким образом, стоят на пути, и снова на ринге чеканка свою собственную тень?

Я вернулся в кассу и спросил ближайший поезд до большого города.

"Пятнадцать минут до Венеции на сорока до Рима," сказал голос за окном.

Я отправился в Венецию.

Я был в этом городе, как маленький ребенок с моими родителями и братом, но я не могу вспомнить о нем. Пожалуй, только голуби. Я имел о захватывающий фантастический, в котором смешанный туман и яркое солнце, соленый воздух и тяжелый запутался загадкой. Размытые силуэты Джакомо Казанове, Лоренцо да Понте и Антонио Вивальди. Не размытым фигуры информаторов Дожей, гибкие гондольеров и карнавальные маски. Запах рыбы и в сумерках в мокрой города. Как я přesdvědčil, я не был далеко от истины, но я понятия не имел, как я был захватывающий город. Возьмитесь и отпустил.

На вокзале Санта-Лючия, я спрыгнул с поезда, и когда я вышел из здания, я просто застонал. Передо мной без предупреждения взорвался фейерверк замечательный город. Было одиннадцать часов ночью. Это город, который я доказал приветствие, Canal Grande, качая головой, как будто это заняло так много времени, и он оставил меня призвал Понте Скальци, я только что вошел, что все готово. Я должен был сидеть на лестнице и подождите, пока он успокаивает меня бить, и я могу дышать.

Я остановился в этом городе в течение трех дней. И не имеет значения, если бы я был нагим, или Венеция отпечаток на моем лице одного из своих šalivých масок. Я был счастлив. Я был влюблен.

Я влюбился в город. Я не буду и не буду описывать эти три дня. Это был пьянящий брачная ночь.Площадь Сан-Марко, я выпил море и пусть на себя инициативу ...

На вокзале я купил билет до Ла Специя. Наконец, я увидел, что я в Италии. Я чувствовал себя твердо и уверенно. Портье был прав: „Какая ночь...“

В Ла Специя было не слишком много о том, что принимать решения. Перед станцией вырос высокий забор из пыльным кустарником, а внизу под ним supěl порт, который, как кит иногда выдохнул гейзер запахов, hulákání и rezavého skřípotu. Корсика я превратился в ušmudlanou, neodeslanou открытку. В конце концов, цель была достигнута, или, скорее, я сам от себя открыл, и я не хотел уже дальше бить в других sebepitváních, я открыл все окна в своей затхлой крепости и оставил поступать свежий воздух, для чего ему, таким образом, стать на пути, и снова по кругу гоняться за своим собственным тенью?

Я вернулся к кассе и спросил на ближайший поезд до какого-то большого города.

„За пятнадцать минут до Венеции, за сорок до Рима,“ раздался за okýnkem.

Я отправился в Венецию.

Был я в том городе уже, как маленький ребенок с родителями и с братом, но я ничего из этого не помнит. Пожалуй, только голубей. Я о нем захватывающие фантазии, в которых mísila туман и острые солнце, соленый воздух и тяжелая zamotaná секреты. Размытые силуэты Джакомо Casanovy, Лоренца да Понте и Антонио Вивальди. Еще rozmazanější персонажи dóžecích udavačů, умелых gondoliérů и карнавальных масок. Запах рыбы и soumraků в мокром городе. Как я přesdvědčil, я был не далеко от истины, но я даже и не знал, как меня это город растает. Взяться за руки и не отпускают.

До железнодорожного вокзала Санта-Лючия, я выскочил из поезда, и когда я вышел из здания, я просто стонал. Передо мной без предупреждения взорвался фейерверк прекрасного города. Было одиннадцать часов ночи. Это город мне kynulo на приветствие, Canal Grande, как бы качая головой, что это заняло так много времени, и слева уже меня движимые Ponte degli Scalzi, чтобы я только вошел, что все готово. Мне пришлось сесть на ступеньки и ждать, пока меня успокаивает сердцебиение и я буду в состоянии сделать вдох.

Я осталась в этом городе три дня. И было безразлично, если бы я был голым, или мне Венеция vtiskly на лицо одну из своих šalivých масок. Я был счастлив. Я был влюблен.

Я влюбилась в город. Я не буду и не хочу описывать эти три дня. Это был пьянящий брачную ночь. На площади Сан-Марко я пил в море, и пусть он приведет...