Non so in qual modo, ma i miei scolarini erano venuti a sapere che quel giorno era il mio compleanno. Me li vidi arrivare alla scuola col vestito delle feste e con un regalino tra le mani.
Chi mi portava una penna elegante, chi un libriccino da messa, chi un astuccio da lavoro, chi un bel mazzo di fiori freschi. Io fui consolata e attristata da quella vista: consolata perchè qualunque segno di gratitudine o d'affetto che mi venisse da quei buoni figliuoli mi toccava il cuore e mi faceva parer leggiero ogni sacrifizio: attristata, poichè pensavo che i denari occorsi in quelle compre, potevano venir destinati a più nobile uso. A ogni modo, accolsi serenamente quelle care dimostrazioni d'amore.
Un bambino solo, il più povero, non mi offrì nulla: ma dal suo contegno imbarazzato e dal suo visetto malinconico argomentai quanto dovesse soffrire. Lo chiamai e quando l'ebbi vicino me lo strinsi ripetutamente fra le braccia, baciandolo. Incoraggiato da quelle carezze, il poverino mi pose tra le mani un involtino e fuggì vergognoso.
Sorpresa e incuriosita, lo aprii senza che nessuno potesse accorgersene. Vi erano.... indovinate!.. Tre pallottoline di zucchero!
Lo richiamai subito da me.
--Lo sapevi che mi piacesse lo zucchero? gli chiesi sorridendo.
--Me lo sono figurato! Mi piace tanto a me!
--E tu, ripresi commossa, l'hai certo chiesto alla mamma e....
--No signora! replicò prontamente, non ho chiesto nulla a nessuno; glie l'ho serbato proprio io, di mio....
--Ma pure....
--La nonna, quando mi dà il caffè e latte, mi mette sempre nella chicchera due o tre pallottoline di zucchero per indolcirlo. Io ho levato lo zucchero....
--E il caffè e latte?... chiesi con la gola serrata.
--L'ho preso amaro!
Mario, piccolo Mario, dove sei tu? Forse il fumo delle officine avrà annerito il tuo viso d'angelo, forse a quest'ora lavorerai i campi dove biondeggia la messe e si matura, al sole, la vite, forse ti accoglieranno le navi avventurose dove il lavoro è sì duro, la speranza sì fallace....
Ma chiunque tu sii, operaio, agricoltore o uomo di mare, il tuo posto è fra i nobili cuori, per quali l'amore è sacrifizio, l'abnegazione, dovere.
Mario, piccolo Mario, se tu per un momento potessi entrare nella mia stanzetta da studio, vedresti molte carte, molti libri, molti ninnoli; e vedresti anche, custoditi in una piccola campana di vetro, tre pezzetti di zucchero, un nome, una data! | Не знаю, как им это удалось, но мои ученики узнали, что в тот день у меня был день рождения. В школу они явились в нарядных костюмах, с подарками в руках. Кто-то подарил мне изящную ручку, кто-то – маленький молитвенник, кто-то принёс шкатулочку для рабочих принадлежностей, а кто-то пришёл с букетом свежих цветов. Эта картина меня утешила и одновременно огорчила: утешила тем, что любой знак благодарности и расположения от этих милых ребятишек отзывался в сердце теплом, и все мои мучения вдруг начинали казаться лёгкими; а огорчила потому, что я подумала: ведь потраченным деньгам можно было найти более полезное применение! Так или иначе, я спокойно приняла все эти милые проявления любви. Только один мальчик, самый бедный, ничего мне не подарил, но по его смущённому виду и грустному личику было заметно, как ему от этого тяжело. Я позвала его, и когда он подошёл, обняла несколько раз и поцеловала. Осмелевший от ласки бедный ребёнок сунул мне в руки свёрточек и со стыдом убежал. Меня разбирали удивление и любопытство, и я тихонько развернула свёрток, пока никто не видел. Там были... ни за что не догадаетесь!.. Три кусочка сахара! Я тут же позвала мальчика обратно. – Ты что, знал, что мне нравится сахар? – спросила я с улыбкой. – Догадывался! Мне вот очень нравится! – И ты, – растроганно продолжала я, – попросил у мамы и... – Нет, синьора! – быстро ответил мальчик, – я никого не просил. Я сам его накопил, из моего... – Но как же... –Когда бабушка наливает мне кофе с молоком, она всегда кладёт в чашку два или три кусочка сахара, чтобы он был сладкий. Я достал сахар... –А как же кофе с молоком?... – спросила я, сглатывая комок в горле. – Так и выпил горьким! Марио, маленький мой Марио, где ты теперь? Может быть, твоё ангельское личико потемнело от чёрного дыма мастерских, может быть, сейчас ты трудишься в полях, где на солнце золотится жатва и зреет виноградная лоза, а может быть, тебя носят по морю мятежные корабли, где работа так тяжела, а надежда так хрупка... Но кем бы ты ни стал – рабочим, земледельцем, моряком, – твоё место среди людей с благородным сердцем, для которых любовь – это жертва, самоотречение, долг. Марио, маленький Марио, если бы ты хоть на миг зашёл в мою учительскую каморку, то увидел бы множество бумаг, книг, всяких безделушек, а ещё – под маленьким стеклянным колпачком – три кусочка сахара, а рядом с ними имя и дату! |